Чёрная полоса - Страница 78

Натянув маскировочные сети, часть оставшихся в лагере людей стали ставить походные палатки. Действительно, ночевать в машине далеко не самое удобное дело. Я бы сейчас с большим удовольствием пристроился бы в подобной палатке, а не сидел бы в своей узкой под землёй. От дневной жары я весь успел обчесаться, вернее стоически мысленно давить зуд, гуляющий по всему моему телу. Ибо если начну чесаться, то потом трудно будет остановиться, отвлекающий рефлекс, однако.

Я старался получше разглядеть суетящихся внизу людей, чтобы выбрать подходящий момент для первого выстрела. Именно я должен подать команду к открытию огня, так как лучше всех видел происходящее в лагере врага. И если я успею быстро поразить хотя бы нескольких человек, до тех пор, пока наёмники и бандиты опомнятся, это будет большой успех. Однако долгое время этот подходящий момент так и не наступал, слишком мало я видел одновременно людей, многие из них были около машин, а там я совсем не уверен, что смогу их достать. Всё же у меня не бронебойные патроны, а обычные. И если кто-то успеет добраться до пулемёта, раньше, чем я его сниму, могут быть потери с нашей стороны, а такого расклада нам не надо. Нас слишком мало, следовательно требуется бить только наверняка и без какой-либо суеты.

Солнце уже заметно склонилось к горизонту, когда я снова услышал шум моторов. Это возвращались в лагерь те машины, что отвозили наёмников на позиции. Оно понятно, если вдруг дорогу перед проходом важного конвоя будут осматривать с воздуха, то ничего подозрительного не заметят. А пара грузовиков недалеко от подходящего для засады места, запросто вызовут подозрение. В том, что воздушный осмотр будет, я нисколько не сомневался, впрочем, бандиты тоже всяко были в курсе, а потому старались лишний не демаскировать себя. Вот когда подтянется по дороге конвой, и наблюдатели в нужный момент подадут сигнал, несколько машин отправятся к засаде для поддержки оставшихся там бойцов, чтобы своевременно вступить в бой.

Грузовики съехали вниз, встав около остальной техники, из кабин попрыгали водители, один из которых сразу полез в кузов своей машины и выволок оттуда сопротивляющуюся девушку в коротком белом платье. Я открыл оптический прицел и рассмотрел её более внимательно не поднимая маскировочной сетки. Совсем ещё детское лицо, длинные светлые волосы, платье местами имеет следы то ли грязи то ли крови, руки стянуты блестящими наручниками спереди. У меня даже защемило сердце, уж очень она похожа на мою дочь, оставшуюся в Старом Мире, только чуть постарше с виду. Бандит пару раз несильно ударил девушку по лицу и поволок в сторону стоящих палаток. Та продолжила сопротивляться и упала на землю, за что получила несколько ударов ногой по бокам и спине. Девушка громко закричала, её крик был хорошо слышен даже мне, в двухстах метрах от места событий. Всё это вызвало оживление в бандитском лагере, люди дружно повылезали из машин и палаток, чтобы посмотреть на происходящее действо. Группа бандитов собралась в большой круг вокруг несчастной жертвы, которую так же периодически пинал ногами всё тот же бандит. Из большого грузовика с несколькими антеннами на крыше кунга, выпрыгнул и пошел в сторону развлекающихся чужими страданиями сволочей ещё один бандит, едва взглянув в прицел на лицо которого, у меня по спине пробежали мурашки. Такая особая смертоносная сила в нём ощущалась, что пробирала меня даже на приличном расстоянии. Не иначе именно этот человек командует всем этим сбродом, и возникшая ситуация ему очень не нравится. Его рука как бы сама собой уже находилась около пистолета в кобуре, а взгляд был направлен не на своих бойцов, а на лежащую девушку. Я, кажется, понял, что сейчас вот-вот произойдёт, и моё сердце сжалось в груди ещё сильнее, чем при первом взгляде на девушку.

— Работаем, — сказал я в эфир одно-единственное слово, запускающее все заранее согласованные действия нашей команды и потянул спусковой крючок.

В самый последний момент 'командир' что-то успевает почувствовать, он резко падает в сторону, уходя в перекат, и моя пуля, предназначенная его голове, бьёт в землю. Не останавливаясь на нём, я мгновенно переношу огонь на других бандитов, которые изначально показались мне самыми опасными, кто не убирал оружия из своих рук и выглядели наиболее внимательными, начиная с самых дальних стоящих около расставленных палаток, а затем, тех, что были около машин. Стреляю как по мишеням-бутылкам на стрельбище в 'долине скелетов', не видя при этом людей, а видя те самые бутылки на их месте. Тело работает само, я просто смотрю на происходящее внизу одним глазом в прицел, а другим так. Картинка восприятия на мгновение потеряла объём, став плоской и контрастной. Только после моего восьмого выстрела до основного состава банды дошло, что что-то происходит совсем не так, как должно было быть, и это вызвало некоторое движение. В этот самый момент дружно ударили выстрелы со стороны холмов, и я заметил, как ещё двое бандитов были резко отброшены ударами крупнокалиберных пуль. Эти выстрелы вызвали куда более явную реакцию среди бандитов, они стали действовать наиболее правильным способом, быстро перемещаясь рваными движениями в сторону возможных укрытий, чтобы уйти от снайперского огня. Но тем не менее ещё троих я успел насадить на пулю, прежде чем в нашу сторону ударили частые автоматные очереди из-за стоящих машин. Я едва заметил, как в одном грузовике к крупнокалиберному пулемёту встал боец, резко направляя ствол в мою сторону. Первая пуля ушла мимо, отрикошетив со вспышкой искр от щитка пулемёта, зато вторая вошла в его шею, едва не оторвав голову, которая повисла на перебитой шее на лоскутке плоти. Брызнул фонтан крови из разорванных артерий.